Джон Донн – отец метафизической поэзии. Английская классика, часть 5

Имя этого великого английского поэта, словно свет далёкой звезды, дошло до русскоязычного читателя спустя более чем три века после его кончины. Да и на берегах родного ему Туманного Альбиона он долгое время воспринимался как величина совершенно преходящая, скорее известный благочестивым прихожанам англиканской церкви в качестве проповедника, наставления которого вдохновляли англиканских пасторов последующих эпох на их кафедральные нотации. Законодатель литературного вкуса XVIII века Сэмюэл Джонсон в своём многотомном «Жизнеописании прославленных английских поэтов и критическом обозрении их сочинений» не посчитал нужным посвятить нашему герою отдельной главы, лишь мельком упомянув его имя.

Джон Донн как большой поэт был открыт лишь английскими романтиками XIX столетия, а славу поэтической величины первого ранга он обрёл ещё один век спустя стараниями своего коллеги по творческому цеху, поэта-нобелиата Томаса Стернса Элиота. Вероятно, через Элиота открыл для себя «короля ума», как называли Донна его современники, и Иосиф Бродский в начале шестидесятых годов.

Вспоминаемый нами поэт был младшим современником Шекспира, но если Великого Барда почитают как гения эпохи Возрождения, то родившегося всего восемью годами позже сына лондонского торговца, а по материнской линии родственника великого Томаса Мора, Джона Донна считают одним из значительнейших представителей следующей культурной эпохи – барокко. Получив блестящее университетское образование Донн, в отличии от не покидавшего своё отечество Шекспира, довольно много путешествовал. Сначала молодой юрист, делал себе правильную биографию, принимая участие в морских экспедициях против испанского флота. В 1596 году он был на одном из английских кораблей, совершивших дерзкое нападение на важнейший порт испанского королевства Кадис.

В Англию же, как пишет о том друг и биограф поэта Айзек Уолтон, «он вернулся только по прошествии нескольких лет, которые провёл, живя сперва в Италии, потом в Испании, причём сделал много полезных наблюдений касательно этих стран, их законов и форм правления, и по возвращении из них в совершенстве владел их языками». Быть может, Донн выполнял в этих не столь дружественных к английской короне землях и деликатные миссии, подобные тем, что осуществлял немногим ранее автор великих пьес и тайный агент Её Величества Кристофер Марло.

По возвращении на родину, Джон Донн, к тому времени уже известный своими стихами-парадоксами в кругу ценителей изящной словесности, становится главным секретарём лорда-хранителя Большой Печати (одного из приближённых королевы Елизаветы). Но через несколько лет Донн разом теряет и должность, и свободу, тайно заключив брак с племянницей своего покровителя. Впрочем, Джон и его избранница Анна Мор сохранили верность своим чувствам. Их брак был счастливым и многодетным, хоть долгие годы Донн вынужден был браться за любую интеллектуальную подёнщину, чтобы кормить всё увеличивавшееся семейство. С оскорблёнными неравным браком родичами своей супруги он в конце концов примирился, а его поэтический талант снискал себе покровителя в лице богатого землевладельца сэра Роберта Друри.

Кстати, семейство Друри, обосновавшееся в Лондоне с начала XVI века, оставило свой заметный топонимический след в виде названия известной улицы района Ковент-Гарден – Drury Lane, где с начала девятнадцатого столетия стоит здание Королевского театра. В лондонской резиденции своего покровителя Донн долгие годы и проживал со своим семейством. В 1617-м он потерял свою верную спутницу жизни, а немногим ранее этого он начинает по рекомендации короля Иакова церковную карьеру. В начале он сопровождает качестве капеллана королевского посланника к немецким князьям в самом начале большого военного противостояния на европейском континенте, вошедшего в мировую историю под названием, Тридцатилетняя война. А вскоре по возвращении в Англию его назначают деканом Собора Святого Павла (the dean of St Paul’s), по сути, духовным наставником королевской семьи. На этом духовном поприще преподобный Джон Донн снискал себя более громкую земную славу в качестве выдающегося церковного оратора и писателя. Одно из самых известных его сочинений «Медитация XVII» подарила мировой культуре два ярчайших образа – колокола и острова. Это случилось с подачи Эрнеста Хемингуэя, назвавшего свой главный роман «По ком звонит колокол» и предпославшего ему эпиграфом фрагмент знаменитой проповеди Донна 1624 года.

Вот как звучит этот отрывок в переводе Антона Нестерова:

А вот тот же пассаж на языке оригинала:

По Джону Донну колокол прозвонил в последний день марта 1631 года. Его поэтическое наследие при жизни не разу не облеклось в книжную плоть, распространяясь исключительно рукописным способом. Отчасти, созданные Донном стихи можно назвать дневником личных (и даже, интимных) переживаний, но было им немало написано и стихов по случаю, можно сказать, в качестве словесного дара своим друзьям и знакомым. Его читателей, как современников, так и тех, кто знакомился со строчками Короля остроумия (a monarch of wit) спустя столетия поражали прежде всего неожиданные смысловые сцепления, совершенно избегавшие затёртых до дыр метафор и выспренности. Вот как, например, звучит 6-й фрагмент первой песни поэмы «Путь души» («The progresse of the soule»), написанной Донном в первый год XVII столетия. По-русски впервые эти строчки можно было прочесть в небольшом томе избранных произведений Джона Донна, подготовленных к публикации Борисом Томашевским в 1973 году.

В 1960-е молодой Иосиф Бродский также сделал свою русскую версию нескольких стихотворений Донна, мечтая включить их в книгу переводов «Поэтов-метафизиков», которую он должен был готовить для знаменитой серии «Литературные памятники». Но проект этот из-за «неблагонадёжности» в глазах тогдашних властей будущего поэта-нобелиата (объявленного по суду «тунеядцем») был закрыт, а почти полный корпус переводов поэтического наследия Донна был осуществлён уже в наши дни выдающимся знатоком англоязычной поэзии Григорием Михайловичем Кружковым.

На языке оригинала со стихами первого из поэтов-метафизиков (metaphysical poets) можно познакомиться благодаря проекту библиотеки Гутенберга: https://www.gutenberg.org/files/48688/48688-h/48688-h.htm

Валерий Алексеев

Историк культуры и киновед, ведущий сообществ КИНОлоция и ПИИТ, лектор-фрилансер